понеділок, 28 січня 2013 р.
ГОА
Растояние в 1000 километров между раем и зимой. Она засунула ногу в индийский песок и
поняла, что стоило таки заменить снег на него. Не стоило продавать тело, тем
более душу. Стоило отдаться желанию и очутится тут. Она отключила мозги как только
почувствовала с закрытыми глазами прикосновения к ноге, пальцы двигались
медленно, проходили плавно двигаясь к бедру и обратно вниз - в ритм приходящих
волн. Чувство отрешенности пришло так же быстро, как и незамедлительный поцелуй
в шею с запахом его тела, влажного и прохладного от воды: она слегка попятилась, но потом обняла его за торс. Он облизал грудь оставив там всего лишь один
поцелуй, на что она слегка возмутилась.
«Почему ты так долго ждала» - спросил он?
«Это того стоило» - ответила она.
Она не понимала, как можно было ссорится, она чувствовала все время что
обоим не хватало какого-то толчка. Как оказалось, ответ был легким: стоило
убежать от всех, от глупых навязанных мыслей, упасть в песок и дать ему
проявить страсть. Еще никогда она его так не желала.
Крича от наслаждения, она зарыла руки в песок; когда прошел экстаз она
поняла, что держит в руке какую-то металлическую пластинку. Все еще содрогаясь
от оргазма, она легла на бок, и открыв один глаз заметила серебренную монетку. Рассмотрев ее ближе, увидела вычеканый
рисунок пламени.
«Смотри — она показал монетку.»
«Его глаза расширились.»
«Что такое?» - удивилась она.
Он лег рядом на песок :
Послушай...
ПУТЬ
«Мне все равное с какой страницы начинать, говорил дедушка читая
Достоевского, я же негодовал потому что этот метод он практиковал и на книгах и
на газетах.»
«Тебе же не понятно с чего все начиналось!»
«Все равно история приводит тебя к финалу, как и жизнь впрочем.»
После мы встретились вновь через 5 лет на его похоронах. Он отдыхал в
гробу, я же стоял рядом и ждал когда же он проснется как 17 лет назад, тогда с
удочкой в руках возле дивана я присвистывал, чтобы незаметно прервать его сон.
Я присвистнул, на меня дико покосились окружающие и я вышел из дома покурить.
За мной вышел отец, стал рядом протягивая коричневый блокнот.
«Что это?»
«Дневник деда, просил передать тебе.»
Кожаный потертый переплет, страницы без дат и дней, разные чернила,
попадались записи карандашами, зарисовки, какие-то цифры и имена. Я пытался
найти логический ряд событий о которых он пишет, но дед прыгал с моего рождения
к дню рождения отца, иногда его слова казалось звучали молодо, но тут он уже
пишет как болит его сердце и что чует
свою быструю кончину. Погружаясь в чтения я терял ощущения порядка в мире
вообще. Нет, мой дед не был психом, но способ мышления у него был действительно
особенный, и только сейчас я понял почему он начинал читать книги с любой
страницы. Он любил играться с собственным сознанием, расставлять сюжет уже в
своей голове, он не хотел просто быть читателем, становился участником
творческого акта.
Одна из последних записей — была о том, как он встретил на рынке своего
старого друга из Азербайджана - Адема, тот продавал апельсины, я запомнил этот
день, потому что впервые попробовал вообще апельсины и мандарины.
Дальше он вспоминал как ему довелось отправится в экспедицию в Азербайджан,
он изучал культуру восточных народов, Адем его сопровождал и у него же он
должен был жить.
Тогда они ехали поездом, в огромном составе вагонов с пересадками, вокруг
мелькали сотни лиц, тысячи глаз которые с каждым километром становились все
светлее и светлее. Пишет как менялся воздух, еда и вода, как небо становилось
то дальше то ближе, как казалось можно было дотронутся до луны.
Он много спал, и просыпался все реже и реже, иногда казалось, что спал час,
а проходили целые сутки. В одну из ночей, он высунулся в окно состава подышать
и почувствовал горячий воздух, поезд очень-очень медленно проезжал поселок. К
вагонам подходили люди с корзинами
предлагая что-то купить, лица у всех были очень-очень смуглые, это так казалось
деду наверное потому-что была ночь. И говорили они очень странно, дед предложил
два карандаша одному из «смуглых» ребят,
тот протянул ему корзину фруктов
и помахал рукой желая кажется удачи. Когда состав выезжал из поселка
звучали пронзительно колокола.
Они нам звонят как на похороны — удивился дедушка.
Дело восточное — улыбался его друг азербайджанец — это иметь дело со
смертью, все умирают, я умру, ты умрешь. А сейчас надо кушать.
И засмеялся, тот парень много смеялся - я это заметил даже между списанных
мелким почерком страниц.
Друг деда постоянно говорил, что как только они приедут, то им сразу надо
поехать к нему домой, потому что на дедушку ждёт прекрасная будущая жена, его
сестра. Она всех отшивает, но в Дадаша(так он называл моего деда Максима)
обязательно влюбится — и всегда после хитро улыбался.
«Адем, а где это мы?» - спрашивал он рассматривая пологие равнины и рисовые
поля.
«Ох, Дадаш — мы в Индиях.»
«Каких Индиях, мы же через Кавказ едем.»
«Ну нет, через Индии, все так едут.»
«Ты что-то перегрелся Адем, лучше поспи, а я тебе чай заварю в проводника.»
Максим никак не мог определит его возраст, а Адем отшучивался постоянно. Не
мог даже четко выразить черты лица, кроме глаз — серые, почти как у слепых
людей.
Одного утра Максиму показалось, что возле озера которые они проезжали
мертвую корову разделяли два крокодила, рядом был странный храмовый комплекс
откуда валили клубы дыма, но вид быстро загородила лесная полоса, в воздухе
оставался лишь запах гари. Он все свел на навождение.
Адем иногда подшучивал над другом относительно его недоверия.
Максимка - у тебя нету веры к миру.
Верить надо в бога, а бога нет — парировал он.
Они прибыли в Баку к вечеру.
В яблочном саду Адема стояли два
дома, ничем не отличавшиеся от других в поселке. Максим занял второй дом с
просторной комнатой заставленной старой мебелью и с печью, что была и кухней.
Максима трогательно приняли в гостях вся семья, сестры же к сожалению обоих
не было в тот вечер дома.
На утром его разбудили шаги по комнате, он открыл глаза и увидел стройную
девушку с блестящими черными волосами, она расставляла в комнате горшки с
цветами. Летнее цветочное платье прикрывало шикарные формы до коленек.
«Прости что разбудила, улыбнулась она услышав как она поднялся с постели,
меня зовут Инара.»
«Доброе утро, я Максим, но уже кажется придется мне здесь привыкать к
Дадашу.»
Инара звонко рассмеялась как все восточные женщины, смех был похож на
веселый разговор двух птичек.
«Дадаш — хорошое имя, оно тебе идет. Значит брат»
Максим проводил ее взглядом когда она выходила из комнаты, платье никак не
могло скрыть налитые бедра, что отдавали летней свежестью. У него слегка
закружилась голова, он рассмотрел один из горшков, на нем появился маленький
бутон розы. Максим сорвал его и положил в карман.
На следующий день они отправились осматривать абасситскую архитектуру,
величество и богатство сейчас сильно контрастирует со скромным способом жизни
этого чудесного народа. А дух халифата так или иначе превратился в большой
музейный экспонат, даже сам воздух был лишь смутный припоминанием о роскоши.
Потом двое друзей двинулись к морю, Адем рассказывал о множестве культов
которые гармонично существовали на этих территориях. «Вот тебе пример такого» -
Адем остановил машину возле дороги. Максим глянул в долину, где стоял отлично
сохранившийся храм с низкими башнями, в центре которого была площадь. Он видел
его в полудреме по дороге сюда, только не было озера и крокодилов.
«А таких храмов много?» - спросил он в Адема.
«Культ поклонения огню» — индийский, никто еще не вывел теорию как он тут
оказался, ухмыльнулся Адем и продолжал смотреть серыми глазами не моргая. -
«Старый храм огня, когда его почитали в Иране - то это было местом
паломничества очень разных культур. Всех жрецов храма ослепляли, чтобы они не
могли смотреть внутрь пламени, иначе можно было сойти с ума. При храме были и
наложницы - они ублажали жрецов, потому что страсть как считалось поддерживало
пламя. И поэтому огонь горел вечно.»
«А сейчас почему нет?»
«Нету секса» — рассмеялся Адем — «но как ты сказал раньше, бога — нет
также, поэтому и не горит уже. Мы заедем туда по дороге назад, самое время
искупаться.»
Максим улыбнулся и они сели назад в машину.
Они решили понырять с пляжа неподалеку. Адем решил что надо что-то купить
покушать в городе и оставил Максима одного.
Вокруг была удручающая тишина которую перерывал шум волн, он нырнул в прохладную воду и вышел на берег
загорать и не на долго задремал.
Потом его кто-то осыпал песком, Максим подорвался, это оказался ребенок лет
4 он смеясь убегал высоко подпрыгивая.
Двое родителей которые остановились дальше, отшлепали парня по заднице и
извиняющее что-то прокричали. Максим улыбнулся и вновь сел. Чего-то странное
было в этой семье, что ж именно? Может одежда, но трудно было разглядеть. Да —
цвет кожи, они похожи на тех ребят которые продавали фрукты по дороге поезда.
Да, смешной Адем какие Индии...
Но внутри шевелилось сомнение, Максим решил пойти вслед за ними по дороге.
Уже через сотню шагов он понял куда те идут. Поднявшись на холм он увидел столп
дыма который поднимался с храма. Не веря
глазам, Максим стал спускаться вниз.
Те самые башни которые он видел с поезда, тот самый сладкий запах гари.
Пройдя сквозь ворота он оказался на площади из коричневого выгорелого камня.
Его поразила публика - арабы в тюрбанах, другие - похожи на индусов все
увешаны серебром и драгоценными камнями все что-то напевали и медленно
подходили к постройке в центре площади, где
был алтарь.
Плита алтаря была отодвинута в сторону оттуда вырывалось голубое пламя. На
небе уже появилась первая звезда. Люди подходили к алтарю давали подношения
жрецу в капюшоне и тот бросал его в огонь.
Мысли Максима потерялись в бреду. Потом жрец снял капюшон чтобы
отдышатся и он лицезрел Адема, зрачки были белыми, он сам был слеп.
Адем протягивал руки, ему давали какие-то травы, взамен вручал монетку, потом разворачивался и бросал в
огонь подношение. Все это происходило десятки раз.
Потом очередь наступила Максима. Жрец слепо смотрел на него, а у того нарастал ужас. Вот Адем протянул руки - в
одной держал монетку. Максим пошарил в карманах, там оказался только сорванный
вчерашний бутон розы. Он расцвел в руках красным цветом.
«Какого хрена...» пробормотал Максим.
Адем положил ему в руку монетку забрав розу.
Сразу же кто-то ухватил Максима за рубашку потянув за собой, а Адем
провожал его невидящим взглядом.
На его глаза упала как будто пелена, Максима бросили на постель, начали
раздевать.
«Это я Максим - Инара.» - слышал он — «пламя должно гореть, оно не должно
потухнуть.»
Он слабо видел как она расстегнула ему штаны и припала губами к стоящему члену. Синий саван в который она
была одета - щекотал живот. Максим
стонал от удовольствия, потом она резко села на него сверху, он поднялся на
локтях, но тут же был ударен в лицо ладонью.
«Отдышись, успокойся» — кричала она — «ничего страшного не происходит!»
Опять удар.
Максим проснулся, его продолжал бить с ладони Адем, он все еще был на
пляже, лежал под деревом тяжело дыша.
«Отдышись, успокойся» - повторял Адем, - «возьми попей.»
Протянул ему бутылку с водой.
«Это наверное от теплого удара, надо срочно вернутся домой.»
«Что это ты рассматриваешь в руках Дадаш?» - спросила Инара уже вечером
сидя возле его кровати.
«Монетка с рисунком огня, только я не уверен как она у меня оказалась.»
Инара погладила его по голове - «К таким вещам надо относится как к
подаркам. Жизнь дарит события так же как и дарят людей друг к другу.»
«Что ты знаешь о храме огня, Инара?»
«О каком храме ты говоришь?»
«Ну, тот что километров 40 от Баку. С башнями такой.»
«Атешгях? Он бы еще разобран в 19 веке, там остались две стены да и помост
в центре, ничего особенного.»
«Но...»
«Отдыхай Дадаш...» - она встала с постели чтобы уйти.
«Инара, постой — он взял ее за руку — побудь со мной.»
ГОА
«Что было потом?» - Ева склонилась над ним.
«Инара уехала с дедушкой. И годом позже родился отец. Как-то летом, она
поссорившись с ним решила проведать родственников в Баку, взяв моего малого
отца. В машину, в которой они ехали, врезался грузовик, начался жуткий пожар. Моего папу успели вытащить, а Инару нет.»
Ева рассматривала монету в руке.
«Это дивная и печальная история»
«Ты когда-нибудь видела, чтобы огонь жалел, Ева?»
«Ну, он наполняет страстью и желанием жить, ты вновь мне подарил это чувство. Спасибо тебе... Главное никогда не давать ему потухнуть в себе, мы же справимся?»
Ева смотрела горящими глазами, улыбаясь. Подбросив монетку разок в
руке, он швырнул ее в море в след
заходящего солнца.
Підписатися на:
Дописати коментарі (Atom)
0 коментарі:
Дописати коментар